Джеймс – олень. Он сам прекрасно знает, что самый последний олень, который только может быть в этом мире. Непроходимый.
Он лохматит отросшие за последние полгода волосы, нервно дергает пальцами за неровные пряди, лохматя. У него впереди вся жизнь, – хотя, может статься, что всего лишь года три-четыре – а ощущение такое, что там ничего, кроме тупика, нет.
Поттер не помнит такого чувства раньше: он везунчик по жизни. То ли в счет будущего, которого не будет, то ли потому, что родился в рубашке. Поттер не помнит такого чувства раньше: для него никогда не было ничего не достижимого. Что-то смутно-похожее, он испытывал, когда отчаянно хотел последнюю модель метлы, вот только в этот раз все намного хуже, намного сильнее и намного трогательнее. Да и глупо сравнивать любовь с метлой.
Мистер Поттер хочет, чтобы Мисс Эванс была его девушкой. Он хочет выходить с утра в общую гостиную и ждать Лили на большом красном диване, с рассеянной улыбкой перебирая в памяти их общие минуты. Он хочет обнимать ее за талию, носить за ней ее вещи и ласково поглаживать по спине, когда Лили заснет на его плече под веселый гам сокурсников.
Мисс Эванс не хочет от Мистера Поттера, кажется, только одного: чтобы он отвалил. Желательно – сию же минуту. Желательно, зашив себе рот и надев пыльный мешок на голову. Мистера Поттера это несколько расстраивает, а он не привык долго расстраиваться.
Джеймс легко взбегает по крутой лестнице в совятню: у него в руке зажато письмо, где на конверте неаккуратным, размашистым почерком написано: «Мистеру и миссис Поттер». Последняя «р» немного смазана, виднеется отпечаток чьего-то пальца (если приглядеться, то большой палец правой руки у Джима запачкан чернилами). Он буквально влетает в тесное помещение, пугая сов: поднимается гам и клекот, и гриффиндорец прикрывает лицо рукавом мантии, сдавленно чихая от поднятой пыли. Он поправляет очки и наконец замечает:
- О, Лили, привет! – и сердце бьется чаще, и улыбка становится шире. И Джеймс весь словно расцветает, расправляя плечи еще сильнее. – А я тут письмо родителям отправить пришел. Ты тоже, да?

Лили... Это лучик солнца! Она как солнышко - яркая, теплая, ослепительная! Лили и ослепила его. Джеймс полностью уверен, что он ради нее сделает абсолютно все. Казалось бы, куда еще быть бесбашенный, чем сейчас? Поттеру это под силу. Он уже сейчас давал себе отчет в том, что ради нее сможет и с метлы свалиться; достанет любую безделушку и вещицу, которую она только захочет.. Все. Он сделает ради нее все!
Куда вообще рядом с ней девается его эгоистичность? А, черт знает! Эванс будто стирает все грани, которые были у него (если и были). Он порой злится на себя, что беспрекословность слушается ее. Да вот хоть взять любой случай с Нюнчиком. Стоит ей появиться рядом и сказать стоп, так все - Поттер послушно прекращает издевательства. Как вообще можно это объяснить? Любовь, наверное... И Джеймс безумно рад тому, что он испытывает к этой девчонке. Господи, да она вскружила ему голову! Вскружила и не дается! Поттер опять злится. Она с ним как кошка с мышкой. То подтягивает к себе за хвост, позволяя хоть немного поговорить ( о чем-то другом и речи быть не может), а потом - отпускает. И вот это "отпускает" частенько отдается не хорошим чувством в сердце, душе. Обида? Наверное. И злость на себя самого, потому что - черт возьми! - ему просто напросто отказывает лучшая девушка на курсе! Во всяком случае, она лучшая для него.
Влюбленный по уши идиот, который сейчас вот застыл, как вкопанный, с письмом в руке. Он был восхищен увиденной картиной. Какая сейчас Лили красивая, вот именно сейчас, тут, в совятне. Взять хоть эти рыжие локоны и ее легкий прищур, как у кошки, а глаза... вот распахнет она их, и Джеймс увидит насколько они яркие и красивые, что совсем не хочется не смотреть в них. Зеленые, как сочная, свежая трава... И Джеймс будто почувствовал этот самый свежий запах. Но хватит, хватит уже витать в облаках, а то опять спугнешь свою ненаглядную!
Прошла всего лишь какая-то пара мгновений, и Джеймс уже широко улыбается, смотря на Лили. Он счастлив! Безумно счастлив! Она с ним заговорила - не прогнала, не проигнорировала. Сердце бешено билось о грудную клетку, что, казалось,  этот стук отдавался в ушах.
Непоседа... Да, Джеймс еще какой непоседа. Ну, вот не может он сидеть без дела! Такой он человек. Он постоянно находится в движении.
Поттер ослепительно улыбнулся и слегка склонил голову набок, щурясь от солнца, которое ослепительно светило ему прямо в глаза. Лили его не закрывала собой полностью, кусочек этого солнца, светил за ее плечом. А рыжие локоны, что трепал ветер, блестели и казались просто огненными.
Но где-то вдалеке виднелась огромная темная туча, полная дождя. А вскоре и гром послышался. Гроза... Джеймсу вдруг очень захотелось, чтобы сейчас они были не в совятне, а на улице. Ему очень хотелось, когда дождь польет из ведра, а это точно будет, укрыть Лили от дождя собственной мантией...
Юноша подошел к своему филину и прицепил к лапке письмо. Ухнув, тот тут же встрепенулся и вылетел через окошко.
В такой дождь-то?...
- Конечно, готов. О другом и речи быть не может, - Поттер все улыбался и смотрел на Лили, теперь спрятав кулаки в кармане; ему не очень-то хотелось, чтобы Лили видела это пятно на пальце. Ему казалось, она будет думать, что он совершенный неряха. Хотя, возможно, так оно и есть на самом деле. Джеймс просто спешил! Вот и испачкал случайно палец в чернилах...
- Да мы и так их порвем! - отмахнулся он. Конечно, порвут.  Гриффиндор всегда будет впереди!